"В стальных перчатках Средние века..." Франция.

• Сокамерник века…
• Когда кипели смутные начала…
• Век, живущий во мне…
• Ни ереси, ни веры, ни гордыни…
• Баллада о Белом отрядке
• Имена первых рыцарей…
• Истлели кости и мечи…
• Исторический фильм или кадры из рыцарских времен
• Крестоносец
• Мой старый меч…
• Смотрю на мир без шлема и брони
• Черный квадрат телевизора
• Я был везде… 

***

Сокамерник века, добыча печали,

Дорог не французских трувер...

Российские музы тебе нашептали

Напевность стиха и размер.

А что ж Лотарингия? Древние корни?

Предания темных веков,

Где предки служили Кресту и короне...

Остались лишь вера и кровь...

Ни конского скока, ни хриплого рога...

Иные слова и лады.

Труверу никто не нальет на дорогу

Из Мёза прохладной воды...

И век, пусть привычный, но чуждый и серый,

Тебе никогда не вернет

Буйонского замка разбойные стены

И Первый Крестовый поход!

Фортуны каприз: ты родился не в Меце –

В России погост твой и дом...

Но старая Франция жжет твое сердце

Двойным Лотарингским крестом! 

16 января 2004 года 

*** 

Когда кипели смутные начала,
Смешав судьбы находок и потерь,
И доброты на свете было мало
(Увы, ее немного и теперь!),
Когда вчерашний варвар бородатый
Куски дичины грубо ел с ножа,
И на величье собственном распятый,
Рим умирал, и в пламени визжа,
Бежали люди: всадники, трибуны,
Патриции – на бойню, как стада…
То в небесах уже звучали струны,
Неслышимые душами тогда.
… А варвар, горло сбив с бутыли старой,
Вино столетий пил, вздымая грудь…
Средь грабежей и в пламени пожаров,
Европа начинала крестный путь…

Куда? Вот дом – орлиное гнездо
Из камня на скале. Внизу – деревня,
Где мужики, радетели садов
Работают и пашут ежедневно...
А замок – их хозяин и оплот:
Он их за стены крепкие возьмёт
И защитит их нивы и заботы
О нуждах графа, коль война придёт,
Или сосед, вдруг, со счетами счеты
Попробует свести огнём и сталью –
Такое на веку не раз видали…
Жаль, хижины сгорят, но это горе –
Не горе вовсе, ибо граф отстроит
Для верных сервов новые дома…
Сосед уйдёт, не солоно хлебавши,
Налог удвоим -  впереди зима…
Смутьянов на цепи подержим в башне
И выпустим, впрок угостив плетьми -   
Без живодёрства, просто - для острастки,
Чтоб без хирурга дело обошлось…
Граф добр к своим крестьянам, как с детьми
Обходится и обожает пляски
Розовощёких дев, и частый гость
В своей деревне в пору созреванья
Вина из молодого урожая…
Кувшинчик за кувшинчиком идут
Под пение, как молоко мадонны…
А между тем, года, увы, не ждут,
И короли меняются на тронах,
И Папе с Императором никак
Не поделить без войн инвеституры…
Лишь мы в своих отеческих горах
Живём, как встарь, встречаем трубадуров,
Паломников – то из Земли Святой
Домой идущих, то – в Святую землю…
Охотой, словно маленькой войной,
На кабанов идём, волков и серн…
Мы ходим в церковь и блюдём посты,
И поднимаем к вечеру мосты.
Решетки опускаются в воротах…
Еще плюют катары на кресты,
И нет еще сеньора дон Кихота.
Пройдет четыре с лишним сотни лет,
Когда сей рыцарь осчастливит свет,
А, может быть, совсем не осчастливит…
Как знать? Всё это слишком далеко,
Легко сломать и голову, и крылья…
И простоит ли замок пять веков,
К шести в придачу?… Время – чародей!
Никто не видел прошлого воочию.
И потому, поставив многоточье,
«Я нить свою тяну из стран теней».
И этот замок грозный над долиной,
С зубцами башен… сердце говорит,
Что на горе остались лишь руины,
Печально живописная картина…
И горный лес совсем не портит вид…
Что до хозяев – я им не судья,
Пусть без имён, они войдут в века
И без корней, увы, совсем как я…
На синем небе тают облака
Иль дождь идёт над некою страной,
Над памятью печальной и живой,
Кустами на разрушенной стене –
Все это тени нити тянут мне,
Всего лишь тени. Так, когда-нибудь,
Я тоже стану тенью и усну…
Поэту, начинающему путь,
Из стран теней я руку протяну.
Пусть он идёт вперед своим путем -
Рука надежней – что такое нить!
И в старый замок мы войдём вдвоём.
И у себя окажемся в гостях
На выщербленных временем камнях…
Вот этот дом, орлиное гнездо
Из камня на скале. Внизу – деревня…
Земля моя, гористый Лангедок,
Где я родился, где ни разу не был…
Не потому ль, в слепой тоске по ней
«Я нить свою тяну из стран теней»?

9-11 сентября 2006 года 

*** 

Век, живущий во мне, сам себя пережил,
Словно меч, словно лук с тетивою из жил,
Словно старый доспех, словно полный колчан…
Словно смерть из-за левого смотрит плеча.

Придорожные камни пустынных дорог,
Где у замков чужих хрипло стонущий рог…
Это даже не сказка, не сага, не быль…
Дробный топот копыт, придорожная пыль.

Конским потом пропахший, в крови и в пыли,
Я среди кипарисов и старых олив,
За горячей кольчугой сниму гобиссон,
И коня расседлаю под крики ворон.

Их здесь много, во граде небесно-земном.
Подкреплю свою душу из фляги вином.
Средь неубранных трупов и треска огня,
Помолюсь, чтоб Господь не оставил меня.

В Храме Гроба Господня к вечерне звонят.
Не напрасно сегодня мы видели ад!
От мечей умирала кричащая плоть…
Всем воздаст по делам их на небе Господь!

Сколько крови людской! Не хватает чернил!
Век, живущий во мне, сам себя пережил…
Он погиб, словно рыцарь – в броне и крови,
Ибо верил лишь в Бога, забыв о любви.

С той поры я живу – без коня паладин ,
Среди белых берез, среди черных осин…
Где на Пасху, в церквях – Бога славит народ…
Ни Масличной горы, ни Дамасских ворот…

Только, вдруг, промелькнёт – наяву ли, во сне? –
Веком, жившим во мне, старый меч на стене.
Жаль - ни в руки не взять, ни клинок обнажить.
Вместо стали и битв – нерушимость межи

Между былью и сном, меж свечой и крестом,
Меж тобой и душой, меж мечом и пером…
И глядит на меня, век креста и меча,
Словно смерть из-за левого смотрит плеча.

6 января 2005 года

1

Ни ереси, ни веры, ни гордыни…
Лишь ветер, вдруг, задует из пустыни,
Подобен мятежу… но поздно ль, рано
Стихает. Время вновь залечит раны.
Любовь, святые… спустятся… надолго?
В слепую душу, что забыла Бога…
И звезды, и леса, и пыль земная,
Река, поля, что вижу, сердцем знаю,
И чувствую своим и преходящим,
Сиюминутным… не бывает счастья
Иного, ибо нет не свете Рима –
Сколь исходил дорог я – мимо, мимо.

2

Пустыни жар. Песок. Белеют кости.
Горячий ветер поднимает прах.
Давно сюда не заходили гости,
Паломники с крестами на плащах.
Где спят они в изрубленных кольчугах?
В фамильных склепах иль в песках веков?
Увы, Господь, нам не являет чуда…
Святой Бернар покоится в Клерво.
И, что осталось нам, потомкам сирым?
Мечети строить и творить намаз?
Дрожит миражем дух войны и мира…
«Защитник Гроба», Готфрид! Слышишь нас?
Буйонский граф уснул во Храме Гроба,
Он взял на меч Святой Иерусалим!
А с минаретов над его Европой,
К намазу призывает муэдзин…

3

Смотри! Вот он, Рим! Наглядись
На священные тени. Веками
Здесь тысячелетняя жизнь
Дарила судьбой эти камни!
Среди этих вечных холмов,
Где соборы глядят на руины,
Я вижу забытых богов,
Легионы в песках Палестины…
Империи доблестный путь.
Натиск варваров. Время старенья…
Где собственный гладиус в грудь
Самых твердых спасал от безверья…
Империя пала во прах.
Новый Бог возвестил Христианство.
Могила Святого Петра
Ныне, в древнем холме Ватиканском.

4

Но, согласись: могила. Пусть Собор
Краеугольный камень сей венчает…
Две тысячи лет, смотри, прошло с тех пор
И вера постепенно умирает.
Иль, угасает… что, мой брат, слова?
Рим – это Рим… и что ему: Quo vadis?
На блюде - Иоанна голова…
Ученики убиты… Христа ради!
Они ушли. За Ним. И мы уйдем.
И папы, и святые, и миряне…
Останется пустой Господень Дом.
Как сказано: Краеугольный камень.
Он выпадет последним из стены.
Его ногой откатит варвар новый…
Моя вина? Твоя? Ничьей вины?
Всем по делам воздастся. Мне – по слову.
Аз, грешен, понимаю, но, Господь!
Уходит что-то: люди, вера, души…
И остается каменная плоть,
Которую, увы, легко разрушить!
Покуда Петр стоит – и мы стоим.
Грешим, молясь, смеемся, любим, плачем,
Не постигая жизнью толп незрячих,
Что умирает Первый Рим. Последний Рим!

15-16 июня 2005 года

Баллада о Белом отряде 

Вот он я, Господь,
Один перед тобой!
Ляжет в землю плоть,
Прорастёт травой…
На траве блестит
Чистая роса…
А душа летит
К Богу, в небеса…

Мы уходим галопом
В ночь, по грязи дорожной…
Дождь стекает по шлемам,
Плащам и щитам…
И старуха Европа,
Засыпает тревожно,
Опуская решетки
К поднятым мостам.

Все воюют, как черти:
Короли с королями,
С гибеллинами гвельфы -
Чья правда сильней?
Запах гари и смерти,
Вороньё над полями…
И ложится эпоха
Под копыта коней!

Нам не надо отличий.
Золотые кружочки
Нам дороже любой
Из монарших наград…
За кого – безразлично…
За тугие мешочки
Будет честно рубиться
Наш «Белый отряд»!

Монсеньёры и принцы!
Мы торгуем войною!
Наши души отважны,
А вера – груба!
Под забралами лица,
Если надо – откроем,
Ибо честь непродажна,
Равно герб и судьба!

Мы к услугам любого,
Кто заплатит дороже…
Что без титулов? Право!
Об этом ли речь!
Нам порукою – слово,
В Пуатье и Лиможе…
Золоченые шпоры
И рыцарский меч!

Время мчится быстрее
В поле конной атаки…
С каждым годом доспехи
Тяжелей надевать…
Мы тихонько стареем…
И уже не до драки…
Остаётся лишь раны
И шрамы считать.

Кто-то замок отстроил,
Обзавёлся землёю…
Но, таких, монсеньеры,
Раз, два, три… наугад…
И душа – на покое.
И уже не до боя…
Лишь за добрым стаканом
Вспомнишь «Белый отряд»!

Так, стареешь до срока,
Чтоб в трактире приличном
Трубадура послушать,
И душою остыть…
А старуха Европа,
Засыпает привычно,
Опуская решетки,
Поднимая мосты.

28 ноября 20004 года

*/ «Белый отряд» - см. роман А.Конан-Дойля 

*** 

«Не нам, не нам, Господи, но Имени  Твоему».
        Девиз ордена Тамплиеров

Имена первых рыцарей так ли важны?
Начиналась легенда… не вспомнить страны…
Круглый стол, где последний и первый равны,
Поклонение деве Софии…
Злу мечом не служить, чтоб не сгинуть во зле…
Град Небесный Святой основать на земле,
И хранить кровь Царя и мессии…

От крестовых походов до нынешних дней
Вереница закованных в латы теней
Бестелесных своих погоняет коней
Пред моим зачарованным взором…
Командоры и рыцари – братья креста,
Паладины, чья вера наивно чиста,
Сенешали, магистры, приоры…

Кто сумеет поведать: за что полегли?
От высокой идеи до грешной земли,
Той, что всуе однажды Святой нарекли,
Далеко, как до Гроба Господня!
Ни в романах, ни в хрониках истины нет.
Где-то там, между строк затаился ответ…
Впрочем, что в нем слепому сегодня?

Не пора ли прозреть, оглянуться назад?
Храм, в отличье от церкви – не ведает дат.
Предавая огню и мечу за догмат,
Церковь кровь превратила в чернила!
«Убивайте их всех! Бог своих отличит!»
Что ж, воистину прав безымянный хронист,
Ибо Бог есть любовь, а не сила!…

… Альбигойцев развеяли в пепел и прах.
Следом – рыцарям Храма стоять на кострах.
Дело ль Божией церкви гадать на костях:
Кто святее  - Христос или папа?
И Петра ли апостола в этом вина,
Что за гибелью рыцарства ясно видна
Вельзевула когтистая лапа!

…Что сказать тебе, Боже? Quo vadis?  Увы…
Ибо сам я привычен к дорожкам кривым…
Что ж, какая эпоха – такие волхвы…
А могло б все пойти по иному!
Что себе мне сказать? Не судим, не суди!
Пониманье подчас – подороже любви…
Дай Бог мира и Храму, и дому!

Поищите в себе те, в ком сердце не спит:
Как живая вода пробивает гранит,
Так Спасителя кровь иногда говорит
Сквозь столетья взыскующим Слова,
Что в далеких горах, в потаенном краю,
Неприступной твердыней парит Монсегюр,
Замок братства Грааля святого!

8-9 августа 1998 года

"Из зеркала готической купели..."
                 Ю.Санников

Истлели кости и мечи
В Святой земле...
И пламя восковой свечи
Дрожит во мгле.
А я, колени преклонив -
В иных веках,
Где над пустыней кружит гриф
И вьётся прах...

Среди песка, среди камней
Уж тысячу лет
Железных всадников, коней
Потерян след.
Но я, среди еще живых
Бреду в пыли...
А в жарком небе кружит гриф
Святой земли!

На небе солнца адский круг,
Как знак беды...
Но, как на зло, не снять кольчуг,
И нет воды.
Вновь грохот битвы, лязг и треск,
Мольбы и кровь...
Безгрешен всяк, принявший крест, -
Бог – есть любовь!

Мы рубим нехристей, вперёд!
Коней – в галоп!
Всех, кто дойдёт – награда ждёт:
Господень Гроб!
Грабь, убивай и умирай  -
Господь с тобой!
Погибших ждет пресветлый рай
И крест земной.

Иерусалим! Поёт душа
Слова молитв...
А в синем небе, не спеша
Кружится гриф...
... Что было дальше? Бог – судья!
Сомненья – прочь!
Молитвы, крики и резня
И день, и ночь!

Господень Гроб освобождён...
Господь простит
За эту кровь, за черный сон,
За боль в груди...
За то, что слабый менестрель,
Посмел воспеть
Не Божий промысел, не цель,
А жизнь и смерть.

Истлели кости и мечи
В Святой земле...
И пламя восковой свечи
Дрожит во мгле.
А я, колени преклонив -
В иных веках,
Где над пустыней кружит гриф
И вьётся прах...

22 июня 2006 года

Исторический фильм или кадры из рыцарских времен

... Вот замки, прекрасные дамы, пажи, менестрели,
Охоты, пиры и турниры, феерии битв...
Жаль, рыцарство редко в своей умирало постели...
И стёрты веками слова богохульств и молитв.
О шрамах на теле от копий и рубленых ран;
О знойных ветрах каменистых пустынь Палестины;
Как ноют доспехом потертые плечи и спины –
Об этом, увы, никакой не расскажет экран.

Костры биваков, запах конского пота и дыма...
Но высшая цель – Гроб Господень, Грааль ли Святой! –
Как Фата-Моргана – туманна и непостижима,
А рая врата отворяются сталью простой!
Еще не единожды клятву преступит вассал!
Еще не однажды восстанет сеньор на сеньора!
И век золотой благородства наступит не скоро,
В грядущем, увы, торжестве торгашей и менял.

Так пусть же пурпуровым златом горят орифламмы,
И в блеске доспехов гордятся гербами щиты!
И копья трещат, и вздыхают прекрасные дамы,
А слуги в шатрах на плащи нашивают кресты.
И вновь опояшется верным мечом паладин,
И тронет коня золоченою шпорой испанской...
Господень ли Гроб воевать на восток мусульманский,
Служить ли Кресту среди прусских лесов и равнин.

О, рыцарский век! Благородная песня трувера,
Былинка на камне, в пустыне желанный ручей,
Где жизнь и любовь были неотделимы от веры!
Где Зло и Добро полагались на честность мечей!...
Все было не так ... понимаю – легенда, роман!
Но хочется хоть ненадолго поверить, ей Богу! –
... И мост опускается, внемля усталому рогу.
Иначе как выжить, когда опустеет экран!

24-27 мая 1994 года

В дороге от Рима до Рима
Давно я забыл
Два дня: Разрушенья – зачем?
Основания - кем?
В какой я родился стране?
Кто меня окрестил?
Кто дал мне коня боевого
И меч по руке?

От битвы до битвы
Так часто менялись друзья,
Что лица их слились в одно,
И не вспомнить могил…
Горели за мной города
И под крик воронья,
Я даже молитвы, и те,
Постепенно забыл!

Чтоб душу спасти, подавал я
На храм и на хлеб…
Со смертью на ты –
Что мне жалость?
Тем более – страх?
Но,  в бедных сутанах отцы
И на бренной земле,
Грехи отпускали мне
В Богом забытых церквах…

Короткие сны до рассвета
И, снова в седло…
А там, от войны до войны –
Лишь один переход!
И в лязге мечей
Я привычно скакал напролом:
От Рима до Рима,
Копье на упор, и – вперёд!

И что мне – победные трубы
И горечь потерь?
Пусть щит мой изрублен,
И рана в боку  глубока:
Я пью после боя,
В железо закованный зверь,
Вино победителя
С привкусом крови врага!

И снова в дорогу
Ударят копыта коня…
Крестом на плаще
Я очищен от скверны грехов!
До Гроба Господня
Дымится Святая Земля!
И улицы Града Святого
В крови до подков!

… Вновь Крест воссиял!
Я вернулся и в  Город, и в Храм!
Кольчугу и сердце
Пробило чужое копье…
Взлетела Душа,
Верный меч зазвенел
Но камням…
Закончилась битва…
Кружилось вдали вороньё…
14 октября 2004 года 

*** 

Мой старый меч в каком-нибудь музее,
Или в земле, так проржавел, пожалуй,
Что страшно взять - рассыплется в руках…
И гобиссон, что в холода согреет,
И защитит от собственной кольчуги -
Давно с владельцем превратился в прах…

Где щит с гербом? Где знамя над донжоном?
Где кони боевые и доспехи?
Дороги мира: войны и разбой!
На прошлое смотрю я напряженно,
Как предок мой смотрел через забрало…
Кого и что он видел пред собой?

Спокойно, словно книгу, век закрою
И положу на полку. В наше время
В чести, увы, лишь номера счетов.
Поскольку, к счастью, нет ли - я не воин, -
Не мне судить о чести иль бесчестье
Потомков старых рыцарских родов.

В конце концов - кому какое дело
До снов моих, до книг, что я читаю,
Во что я верю и наоборот?
Железный дух… жаль, подкачало тело:
С мечом двуручным я не совладаю!
Скорей - Сервантес, но не Дон Кихот.

«Да, были люди…» мы - совсем другие.
В Европе нет, тем более, в России,
Подобных предкам собственным мужей!
Но полно! Поздно воскрешать химеры:
Мечи в музеях, и о нас, труверы,
Не создадут прекрасных миражей!

16 декабря 2002 

Смотрю на мир без шлема и брони.
Бегут мои не рыцарские дни.
Лишь Память, вспять текущая река
В блаженные, жестокие века
Уносит мысль и душу в Храм и быт
Сеньоров, королей и пастухов…
В мир пилигримов, искренних молитв,
Кансон и разоренных городов…

Где у костров привычно пить вино
И не гадать о том, что суждено
Под легкий свист мечей и оселков…
И, завернувшись в плащ, не видеть снов,
В которых смерть, могилы у дорог…
Заходит солнце и восходит вновь…
Я принял этот крест! «Так хочет Бог!»
Он мне воздаст за пролитую кровь.

В стальных перчатках Средние века.
И слышу я смятенною душой
Слова молитв, не зная языка.
Песнь трубадура о любви земной.
И принимаю, словно благодать,
Святое право рыцарской войны:
В гордыне жить, от стали умирать,
И за собой не чувствовать вины.

Смотрю в себя. Безмолвие времен
Не нарушают речь и звук шагов.
И где рожден, тем паче, погребен
Средневековый предок мой Гуго –
Не знаю я… Но, где-то,  глубоко,
Всё чаще ноет старой раны шрам.
И за холодной сумрачной рекой
Лежит пустыня, за которой – Храм!
Лежит пустыня, за которой – Град,
Господень Гроб и ржание коней,
Где слились Рай, Чистилище и Ад
В чужие жизни, ставшие моей.

8 апреля 2007 года

Черный квадрат телевизора

Словно Малевич в кубе.

Трувер железного века,

В ржавой сижу кольчуге.

Меч давно затупился,

В трещинах старая лютня…

В камине холодным пеплом

Покрылись угли. 

Не в тереме резном, но в замке молчаливом,

В седых своих камнях хранящем гул шагов,

И буйный шум пиров, и сквозняков порывы,

И отсветы огня настенных факелов…

Крик ранних петухов и скрип мостов подъемных,

И перестук подков, и блеск стальной брони,

И узников в цепях в подвалах потаённых,

И над донжоном стяг, и прорези бойниц…

Среди зубчатых стен, средь башен и бастионов…

Меж рыцарей и дам, оруженосцев, слуг,

В казарме для солдат, в покоях для барона –

Вот место, где живет мой беспокойный дух!

Последний трубадур, забыв язык Прованса,

Его Шансон де жест и куртуазный слог,

В Париже пил абсент… и привкус декаданса

Горчил в моих стихах полынью между строк.

Я шел «Сквозь ад» Рембо, неся «Цветы…» Бодлера

Читающим стихи, эстетам всех мастей…

И стылый Петербург глотал Аполлинера…

А в старом замке дух, ждал от меня вестей.

Увы, напрасно ждал… что мне до Лангедока?

Живя в стране иной, что мне до старых стен?

Но меж кричащих строк я проклинал пророков,

Несущий их печать: Последний декадент!

Иному мудрено, мол, выдумает мастер! –

Ормузд и Ариман слились в душе одной,

Где каждая строка мне сердце рвет на части:

И песни - не мои! И этот век – не мой!

Последний декадент? Ах, Боже, сделай милость:

Вернуться в замок свой, где лютни и мечи…

Но зреет виноград, там, где росли оливы,

И камни серебрят закатные лучи.

2 августа 2006 года 

***

Я был везде и не бывал нигде.
Я видел всё, не видя ничего.
Моя эпоха – уходящий день,
Апофеоз из «Гибели богов».
Вечерний сумрак скрадывает дождь.
Настольной лампы тихий свет зажжен.
И уходящий день венчает ночь
Короной снов несбывшихся времен.

Печальный звук пастушьего рожка
Плывет сквозь звон серебряных подков.
Седые мифы едут сквозь века
По мостовым безлюдных городов.
От площадей, где верой одержим
Доминиканец поднимает крест,
Плывёт густой тяжелый сладкий дым,
Печальный дым несбывшихся надежд.

Под колокольный сумеречный звон
Уходит ночь со свитою своей
В страну химер, несбывшихся времён,
Уснувших грёз и призрачных теней.
И я, творец придуманных миров,
Последний рыцарь Круглого стола,
Смотрю, как меч становится пером,
И остывает мёртвая зола.

21 сентября 2006